Талантливо подтрунивая над каноническими клише, британский комедиограф Эдгар Райт каждый раз устраивал у себя на родине подлинную кинодиверсию: сначала он поставил жирный крест на классических зомби-хоррорах ('Зомби по имени Шон'), потом сумел положить на обе лопатки полицейский детектив ('Типа крутые легавые'). Узнав о том, что этот ехидный пересмешник будет дебютировать в Голливуде с экранизацией комиксов, прогрессивная общественность невольно затаила дыхание. Оно и понятно: 'Скотт Пилигрим' мог получиться финальной деконструкцией жанра, остроумно адаптированным графическим романом, наконец-таки эта картина была просто обязана стать очень смешной и по-хорошему язвительной юмореской про подрастающих нынче хипстеров. Увы, чуда не произошло: перед нами очередная конъюнктурная ерундистика, обыкновенный коллаж из разноцветных картинок, в конце концов, пораженческое кино про вырожденцев, которое по вполне понятным причинам будет нравиться миллионам. В сущности, фильм Райта оказался не столько развлекухой выходного дня, сколько коллективным портретом поколения нулевых, на кого он и рассчитан. Нынешние 'детки' теперь не 'бунтуют без причины', им совсем не нужен 'свой личный штат Айдахо', да и вообще этап перманентного поиска мнимой свободы, которую их сверстники десять лет назад искали в беспорядочном сексе, рок-н-ролле и наркотиках, обернулся сегодня неловким пунктиком, достойным скромного упоминания в учебниках по истории.

Зато сегодня балом правят субтильные эскаписты, пребывающие в своем уютном мирке с комиксами и видеоиграми, а также скучноватые барышни, пытающиеся выделяться из толпы посредством причесок анилиновых расцветок и напускного цинизма. Как показывает опыт, эта симпатичная биомасса напоминает живых людей из плоти и крови лишь в тех случаях, когда кинематографисты жалят её в самые слабые места (пожалуй, в совершенстве данным ремеслом обладает режиссер Терри Цвигофф). Райт же влюблен в среднестатистического хипстера безмятежно, он откровенно им упивается, подчас иронизирует по поводу их ограниченности, но так аккуратно, будто бы боится обидеть тонко устроенные души. Для них же постановщик находит наиболее удобную форму высказывания, композиционно напоминающую приснопамятного 'Спиди-гонщика'. Нарядные люди подолгу кривляются и выразительно пучат глаза. Шутят часто: про 'Пукмана' дважды, про лесбиянок трижды, про 'пойду пописать' раз шесть. Еще экран тут время от времени разбивается на аутентичные окошки; иногда под музыку из восьмибитных приставок возникают стилизованные под комиксы надписи, но чаще всего зрителю демонстрируют монетки, которые валятся щедрыми жменями из поверженных врагов.

При всем при этом довольно странно говорить про фильм, в котором за три секунды хронометража происходит дюжина монтажных склеек, что он скучен, тем не менее, так оно и есть: компьютерные файтинги увлекательны, если тебе дают в руки джойстик. Когда же за ними наблюдаешь, сидя в кинотеатре, единственное, чем себя можно тешить во время просмотра - так это несбыточной мечтой вколоть режиссеру инъекцию галоперидола. В принципе, какие-нибудь персональные наказания хорошо бы назначить и персонажам фильма. Синеволосую Рамону заставить наблюдать за синеволосой Клементиной из 'Вечного сияния чистого разума'. Гомосексуального Калкина младшего - за гомосексуальным Калкиным-старшим из 'Клубной мании'. Непонятно только что делать с Майклом Серой. Конечно, все уже смирились с тем, что неутомимо эксплуатируемое им задротство - вполне себе тренд десятилетия. Нет ничего страшного и в том, что его неприятному во всех смыслах герою в 'Скотте Пилигриме' ну просто сказочно везет. Смущает в данном конкретном случае лишь позиция авторов, предлагающих за него поболеть. Помнится, было время, когда критики громили фильмы Ларри Кларка (а он в 90-х был главным живописцем пубертатного периода), упрекая режиссера за подборку индивидов, которым совершенно невозможно сопереживать. Глядя сегодня на самодовольное лицо поколения, принадлежащее актеру Сере, всех тех кларковских деструктивных гопников почему-то хочется расцеловать и трепетно погладить по головке.