Крис Коламбус еще только шестой десяток разменивает, а симптомы преждевременного старения уже дают о себе знать. В новоявленной сказке про 'Перси Джексона и похитителя молний' невооруженным глазом заметно, что режиссерская хватка стала мягче, а чувство юмора ощутимо притупилось. Разумеется, это не дает повода зарываться с головой в очередные трогательные воспоминания о том, что когда-то деревья были выше, трава - зеленее, а произведения Коламбуса - естественнее. Понятное дело, основы кинопроизводства сегодня строятся совсем по другим законам. Раньше, чтобы добиться успеха у зрителя создателю классического 'Одного дома' требовалось находить точки соприкосновения между миром взрослых и миром детей. Сейчас же подобное просто-напросто никому не нужно: расточительные продюсеры озабочены рыночным спросом на любой суррогат, который смог бы с успехом заменить небезызвестную сагу о юном волшебнике; целевая аудитория, в свою очередь, настоятельно требует лишь одного - незатейливого диалога, изложенного на понятном им языке.

Сделать честно и качественно, как диктует тренд, оказалось несложно: поучительный экскурс в древнегреческую мифологию здесь маскируется под двухчасовой аттракцион. Детки предсказуемо ликуют, родителей хоть и укачивает, но все же не скучно ни на секунду - как говорится, и на том спасибо. Есть, конечно, некоторые претензии к хлипкой, рафинированной и довольно маразматичной, в прямом смысле этого слова, литературной основе, тем не менее, все крамольные мысли во время просмотра лучше гнать от себя поганой метлой.

Маразм под определенным ракурсом всегда может сойти за детскую непосредственность, к тому же отвлекать от довольно беспомощного сюжета будут красочными, как бензиновые разводы на лужах, иллюстрациями. Гидры, гарпии, минотавры и прочий паноптикум, позаимствованный из крито-микенской культуры, представлен в весьма широком ассортименте: изящная Ума Турман, прячущая террариум под головным платочком; говорливый Пирс Броснан, ловко присобаченный к телу лошади; и даже всенародная любимица Розарио Доусон в роли порочной феминистки Персефоны, смешно томящейся в царстве мертвых от скуки и тирана-мужа Аида.

К сожалению, когда звездного актерского состава нет в кадре, возникает впечатление, что смотришь не столько кино, сколько дорогой молодежный телесериал. Морщинистые 'училки' неслучайно оказываются злобными фуриями, а 'предки' - бестолковыми богами с Олимпа, идущими на контакт со своими нерадивыми отпрысками лишь в тот момент, когда бесследно исчезает личное имущество в виде молний Зевса. Нимфы здесь почему-то похожи на малолетних тусовщиц с Манхэттена, жизнерадостные козлоногие сатиры - на темнокожих рэперов с неблагополучных американских окраин, прыщавые полубоги, опрометчиво объедающиеся печеньем с марихуаной (в фильме ее, кстати, называют лотосом. Видимо, отсылка к 'Одиссее' Гомера и его лотофагам) - на персонажей 'авторского проекта' Валерии Гай Германики. И все бы хорошо, да только проблематика, которая гипотетически трогает юную нонконформистку Германику моральному старперу Коламбусу чужда и противна. Подростков он одаривает аккуратными, трепетными и невинными ракурсами, будто бы боится, что те рано или поздно превратятся в повзрослевшего джанки Маколея Калкина. И, пожалуй, именно в этом его главная слабость.

Все-таки когда экранизируешь франшизу, в которой обделенные божественным вниманием дети вероломно окрысились на своих не платящих алименты родителей, совершенно необязательно являться творчески одаренным ремесленником. Достаточно быть просто немножечко наглецом: идти напролом, брать нахрапом, плевать на каноны, хоть иногда абстрагируясь от своей дурацкой одержимости угождать всем и каждому. Сказка от этого отнюдь не станет былью, вовсе не утратит должного очарования, более того, обязательно приглянется аудитории абсолютно всех возрастов. Хочется надеяться, что к следующей серии похождений Перси Джексона до авторов-создателей дойдет эта, в общем-то, простейшая мысль. Вряд ли в режиссерское кресло посадят ранее упомянутую Валерию Гай, впрочем, какой-нибудь Альфонсо Куарон в нем смотрелся бы действительно круто.