Трудно сказать, почему до сих пор молчит бдительная организация питерских коммунистов. Иногда, настрачивая гневные кляузы патриарху, они делают фильмам дополнительный пиар, даже если те в нем не особо нуждаются. И сейчас, пожалуй, на то самое подходящее время. В широкий прокат выходит заведомо скандальная комедия 'Я люблю тебя, Филлип Морис', но выходит как-то совсем скромно, тихо и незаметно: без слетевшей от ужаса кепки с мэра Лужкова, без хоругвеносцев, идущих вместе рядом с кинотеатрами, без навзрыд рыдающих иконок и прочего. А на экранах тем временем Джим Кэрри нежно лобызается с Юэном МакГрегором, и на это ей-богу стоит посмотреть своими глазами. Единственное, что потребуется от толерантного зрителя - выбор правильного угла зрения. Объяснить подобное можно отличнейшим эпизодом, в котором малолетние детишки беззаботно валяются на лужайке, следя за облаками, плывущими по синему небу. У одной девочки 'сизокрылые лошадки' собираются в огромную бабочку, а вот нашему герою небесный узор напоминает - простите - пенис. Примерно такими же особенностями обладает и фильм: отвлечешься пару раз, прикроешь глаза ладошками, якобы прячась от экранного бесстыдства, и все. Ничего кроме пениса и не увидишь.

Лента поставлена Гленном Фикаррой и Джоном Рекуа - сценаристами 'Плохого Санты' и открытыми гомосексуалистами по совместительству. Это обстоятельство в данном случае решает многое. Безусловно, такое кино - злое, изобретательное и отчасти действительно гомофобское - могли снять только представители секс-меньшинств. Не проявляя ровным счетом никакой солидарности с реально существующим Стивеном Расселом, отбывающем сейчас 144-летнее заключение в тюрьме штата Техас, они конспектируют историю нескольких болезней сразу. Кто-то здесь будет страдать от СПИДа, а кто-то - от своей любви (не однополой, понятное дело). Между тем авторы-создатели, наверняка преодолевшие когда-то радости и горести камин-аута, испытывают по-хорошему понятное презрение ко всем сочувствующим и чувствительным. 'Филадельфию' и прочие слезоточивые мелодрамы наподобие 'Горбатой горы' они бичуют с неистовым воодушевлением, впрочем, ровно как и своего главного героя - неприятного патологического вруна, который после автомобильной аварии забросил песнопения в католическом хоре, развелся с женой, объявил всем о своей нетрадиционной сексуальной ориентации и ступил на криминальный путь.

Конечно, все это очень смешно: Джим Кэрри со своими дежурными кривляньями, манерный МакГрегор, череда безумных махинаций, остроумных авантюр с бесконечными побегами из тюрьмы, уравновешенными шутками ниже пояса. И все это не отменяет того, что мудрые в своей склонности к самоиронии режиссеры сняли первую в истории кинематографа тематическую картину, которую гей-комьюнити просто обязано возненавидеть всеми фибрами своей тонко устроенной душевной организации. Фильм ведь только прикидывается комедией о проблемах самоидентификации - это та самая бабочка, что увидел пятилетний ребенок, наряженный в нежно голубое ситцевое платьице. На самом же деле 'Филлип Морис:' не столько про пресловутый пенис, сколько про трагедию одного конкретного человека. Оказавшись на волосок от смерти, тот решил никогда себе больше не врать. Почувствовал себя геем, убедив в этом всех и каждого, но оказался в итоге самым обыкновенным - еще раз простите - пидорасом.

И, наверное, ему впору попытаться сбежать из тюрьмы еще разок. Под шумок, пока над твоими похождениями все смеются, вот только Стивен Рассел заточил себя в персональную клетку задолго до того, как его посадили в первый раз. И да, он здесь будет очень часто кричать своему смазливому белокурому сокамернику: 'Я люблю тебя Филипп Морис', но каждый раз он, тем не менее, будет делать поступки, дающие зрителю отчетливое понимание того, что любил Стивен Рассел только себя. Ровно с этого момента и нужно ронять те самые скупые слезы просветления, которые пытались выжать многие режиссеры, гоняясь за позолоченной статуэткой. Однако пусть их роняет не зритель, а Анг Ли с Джонатаном Демме. Все же только что на экраны вышла обманчиво глупая, но выдающаяся комедия об эгоизме, которая своей бронебойной честностью неожиданно дискредитировала все спекуляции, рожденные впопыхах упомянутыми ранее мэтрами.