Самое пекло войны, выжженные земли Багдада. По одной из его запыленных улочек медленно-медленно бредет бравый американский солдат. Он облачен в противоударный скафандр, что делает его похожим на персонажа научно-фантастического фильма. Несколько минут нервная камера держит героя на мушке, а потом мощная взрывная волна, уничтожая в радиусе десятков метров все живое, ослепительно красиво и все также 'медленно-медленно' приподнимает в воздух щебенку. Чуть позже на экране всплывет броский титр, предупреждающий о том, что до конца миссии 'Браво' остается энное количество дней. А на место трагически погибшего взрывника прибудет несколько безрассудный, но в то же время высококлассный сапер Уильям Джеймс, на чьем послужном счету значится более семи сотен деактивированных бомб.

Кэтрин Бигелоу, работы которой отличаются редким на сегодняшний день ригоризмом, сделала картину, которая обречена стать классикой в независимости от того, сколько 'Оскаров' она в итоге получит (или не получит). Конечно, можно долго рассуждать о концентрированном саспенсе и выверенной полудокументальной форме подачи материала. С не меньшим энтузиазмом можно раскладывать 'Повелителя бури' по полочкам, отмечая про себя остросюжетные снайперские дуэли, искреннюю животную энергию главных персонажей, бесподобную актерскую игру малоизвестного Джереми Реннера и неожиданные камео. Но все же из бесчисленного ряда других фильмов о войне эту бескомпромиссную производственную драму будет выгодно выделять совсем другое - отстраненный женский взгляд и отсутствие всяких выводов, сказанных прямым текстом. Здесь важно осознать, что внутренняя логика сюжета целиком и полностью абстрагирована от тематики конкретного иракского конфликта, набившей оскомину критики Буша, да и геройских подвигов, как таковых.

Нет, все это есть в каких-то совсем гомеопатических дозах, однако режиссера в большей степени заботит интерес сугубо антропологического толка. В ответственный момент Бигелоу, словно клинический вуайерист, решает подглядеть за военными, отдыхающими в казарме. А те, накачавшись вискарем, играют в подобие 'бойцовского клуба' - мутузят друг друга до изнеможения, срывая животы от смеха. После данного эпизода понимаешь, что их персональная война идет вовсе не на полях сражений. Она здесь и сейчас: засела в голове, закипает в жилах вместе с кровью. Видимо, такова, по мнению режиссера, природа мужского начала, гендерная особенность, если угодно. Аналогичный расклад выходит и с главным героем - им движет отнюдь не патриотическое чувство, а самая заурядная психологическая зависимость. На регулярно впрыскиваемом в кровь адреналине он сидит так же плотно, как и многие наркоманы на каком-нибудь героине. Он опустошен настолько, что ощущение себя живым человеком приходит к нему лишь в те моменты, когда он флиртует со смертью, обретает над ней своеобразную власть.

А все отважные действия по большому счету здесь не имеют никакого смысла. Бигелоу, не размениваясь на лишние слова, очень точно подчеркивает абсурдность бесконечной цикличностью действий. Два часа экранного времени ты наблюдаешь за подробнейшей хроникой операции подразделения элитных саперов, которые мастерски выполняют свою работу. Однако обезвреживание многочисленных мин, которые детонируют одна за другой, не приводят их, по сути, ни к чему, кроме растущего в геометрической прогрессии количества взрывчатки, закладываемой враждебными аборигенами на следующий день. Невольно задаешься вопросом, так кому же нужна эта война? На что режиссер, не скатываясь ни в пафосный милитаризм, ни в пацифистскую агитку, вполне себе откровенно отвечает. Война не нужна никому в принципе. Но есть на свете люди, которым она доставляет ни с чем несравнимое удовольствие: