Новая лента База Лурманна похожа на комплексный обед: кто любит бесконечные пейзажи, диких животных и много хороших актеров на одной территории, получит соответствующее удовольствие. Женщины - от неописуемых красот и мелодрамы, киноманы - от трогательных отсылок к классике, пенсионеры - от полного отсутствия чего-либо непонятного и неприличного. Однако, если копать глубже, придется признаться хотя бы самому себе, что картина доказала достаточно крамольную мысль, зародившуюся еще со времен просмотра гротескного и бурлескного 'Мулен Руж': Баз Лурманн, будучи на редкость талантливым стилизатором, является не ахти каким режиссером.

У него отлично получается ставить камеру. Он действительно знает толк в постмодернистской эстетике китча. Он - один из немногих авторов, кто наделен весомым талантом - загонять больших актеров в рамки неудобоваримого каламбура, в котором они выглядят не столь дурачками, сколь реально матерыми талантами. Основная проблема кроется в том, что Лурманн до сих пор не представляет, чем именно отличается современное эпическое полотно от трехчасовой тематической инсталляции, а глянцевая пытка прекрасным - от высокого искусства.

Временами ему отказывает чувство меры, временами - такта. Немудрено, ибо отношение автора к каждому своему проекту, похоже, сугубо экспериментальное. 'Австралия' со своим размахом и ностальгическим мелодраматизмом могла весьма примечательно получиться у покойного Энтони Мингеллы, который не так давно изумлял зрителя схожей по тематике 'Холодной горой'. Что уж греха таить, все острые углы упираются исключительно в Лурманна, его картины - это такое симпатичное, но, все же, бесстыдно претенциозное бесчинство, невольно раздражающее смелым нарушением каждого из законов кино. Другое дело, что подобная смелость именно в 'Австралии' кажется грубоватой наглостью, а нарушение - банальным пренебрежением из какого-то непонимания. И получается, что восхитительным натурным съемкам приходится уживаться в атмосфере совершенно невообразимой эклектики, к сожалению, хромающей на обе ноги.

Фильм начинается как довольно приятная комедия абсурдистского толка с беспричинно убитым кенгуру и анекдотическими трудностями обитания чопорной английской аристократки в полевых условиях. Продолжается как величественный и неторопливый вестерн с коровами - безусловно, самый прелестный этап, учитывая технологичность каждого кадра, явную безупречность по ритму и цветовым решениям. Далее неловко преображается в романтично-историческую сагу, где самодовольно копируются сцены расставаний на фоне заката и огненных всполохов из Одного Старого Фильма. А к финалу, зрителю перепадает еще и немножко Майкла Бэя, когда залихватская сказочность действа разбавляется таким обывательски-отвратительным намеком на гуманизм и исключительность нации.

Не совсем понятно, чем думал Лурманн, когда с упертостью австралийского быка скакал по всем жанрам разом. Еще более непонятно, чем думали сценаристы, выписывая всю эту фактическую сюжетную неряшливость, нацеленную на ранимые сердца американских домохозяек. Оправдать существование этого наивного, неровного, без работы для ума, но честного в своей простоте и незатейливой морали фильма, может лишь наличие Николь Кидман, в глазах которой отражается Австралия в своей подлинной красоте. Актриса в очередной раз доказывает свое абсолютное умение достойно сыграть даже самую нелепую роль. У нее настолько отточено каждое движение, что в первой половине фильма наслаждаешься перфомансом буквально с точки зрения хореографии: ей удается удивительно точно передать смену ритмов и мотивов фильма жестами и мимикой.

Лурманну в этот раз действительно не позавидуешь. Его 'Австралия' оказалась проектом амбициозным ровно настолько, насколько и небывало страдальческим. Список трудностей, пережитых съемочной группой, может занять не одну страницу печатного текста: это и внезапные ливни, которые после полувека засухи активно сконцентрировались на едва достроенных декорациях и павильонах; это и вспыхнувшая эпидемия вируса Хендра, приведшая к введению запретов на перевозку лошадей. Вдобавок ко всему - оглушительный провал в прокате, цинично кривящаяся критика и недоумевающая Кидман, которая, вроде как всерьез подумывает о финале собственной карьеры. Конечно, родные красоты и политкорректные 'семейные ценности' фильм торжественно восславил, но слишком высокой ценой. Нельзя здесь не вспомнить не про судьбу даже, сколь про вымощенную благими намерениями дорожку.

Остается лишь с трепетом надеяться, что Лурманн, честно посвятивший свою картину необъятной родине, в следующий раз выберет другие пути для ее прославления, руководствуясь не столько талантами, сколько интуицией.